ПИСЬМО ВРЕМЕННОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ
Граждане министры!
Мне сообщают, что декрет об аресте, в связи с событиями 3 -
4 июля, распространяется на т.т. Ленина, Зиновьева, Каменева, но не затрагивает
меня.
По этому поводу считаю необходимым довести до Вашего
сведения нижеследующее:
1. Я разделяю принципиальную позицию Ленина, Зиновьева и
Каменева и развивал ее в журнале "Вперед" и во всех вообще своих
публичных выступлениях.
2. Отношение мое к событиям 3 - 4 июля было однородным с
отношением названных товарищей, а именно:
а) о предполагаемом выступлении пулеметного и других полков
т.т. Зиновьев, Каменев и я впервые узнали на заседании соединенных Бюро 3 июля,
причем мы немедленно предприняли необходимые шаги к тому, чтобы это выступление
не состоялось; в этом смысле т.т. Зиновьев и Каменев снеслись с центрами
большевистской партии, я - с товарищами по "междурайонной"
организации, к которой принадлежу;
б) когда демонстрация тем не менее состоялась, я, как и т.
т. большевики, многократно выступал перед Таврическим Дворцом, выражая свою
полную солидарность с основным лозунгом демонстрантов: "Вся власть
Совету", но в то же время настойчиво призывал демонстрантов немедленно же
возвращаться, мирным и организованным путем, в свои войсковые части и свои
кварталы;
в) на совещании некоторого числа членов большевистской и
междурайонной организации, происходившем глубокой ночью (3 - 4 июля) в
Таврическом Дворце, я поддерживал предложение т. Каменева: принять все меры к
тому, чтобы избежать 4 июля повторения манифестации; и только после того, как
все агитаторы, прибывшие из районов, сообщили о том, что полки и заводы уже
решили выступать, и что до ликвидации правительственного кризиса нет никакой
возможности удержать массы, все участники совещания присоединились к решению
приложить все усилия к тому, чтобы ввести выступление в рамки мирной
манифестации и настаивать на том, чтоб массы выходили без оружия;
г) в течение всего дня 4 июля, проведенного мною в
Таврическом Дворце, я, подобно присутствовавшим там т.т. большевикам,
неоднократно выступал перед демонстрантами в том же самом смысле и духе, что и
накануне.
3. Неучастие мое в "Правде" и невхождение мое в
большевистскую организацию объясняются не политическими разногласиями, а
условиями нашего партийного прошлого, потерявшими ныне всякое значение.
4. Сообщение газет о том, будто я "отрекся" от
своей причастности к большевикам, представляет такое же измышление, как и
сообщение о том, будто я просил власти защитить меня от "самосуда
толпы", как и сотни других утверждений той же печати.
5. Из всего изложенного ясно, что у вас не может быть
никаких логических оснований в пользу изъятия меня из-под действия декрета,
силою которого подлежат аресту т.т. Ленин, Зиновьев и Каменев. Что же касается
политической стороны дела, то у вас не может быть оснований сомневаться в том,
что я являюсь столь же непримиримым противником общей политики Временного
Правительства, как и названные товарищи. Изъятие в мою пользу только ярче
подчеркивает, таким образом, контрреволюционный произвол в отношении Ленина,
Зиновьева и Каменева.
Лев Троцкий.
10 июля 1917 г.
Петроград.
"Новая Жизнь" N 73,
13 июля 1917 г.
Л. Троцкий.